| Итак, продукты куплены, сухари насушены, шмотки собраны. Слава с Лилей и детьми уже уехали на паровозе в Петрозаводск. На следующий день после них, завершив свои дела по работе, на двух машинах мы двинули в путь*.
*в автомобильной части участвовали ВАЗ-2105 и ВАЗ-2109. Текст изобилует терминами водников, жаргона, появившегося во время похода, и прочими непонятными приколами. Не рекомендуется читать детям, беременным женщинам, а также лицам с неустойчивой психикой! |
  |
|
Где-то на ленинградском шоссе, недалеко от Москвы, Дима, водитель второй машины, начал засыпать. Решили остановиться на стоянке дальнобойщиков и часок поспать, проспали часа полтора-два. Поехали дальше. Расход, благодаря тому, что мы везли с собой продукты, а на крыше трубы и вёсла от катамарана с каяком, составил около десяти литров. Даже если в Петрозаводске продукты дороже, то расход на бензин гораздо больше. Второй раз поспали пару часов где-то в ста километрах от Питера, уже утром. Потом съели по окороку в каком-то заведении и свернули на Старую Ладогу. На второй машине закипел радиатор. При осмотре выяснилось, что стёрся ремень. Сгоняли в какой-то городок, там купили два ремня. Поехали дальше. Перед Петрозаводском выяснили, что не пристегнутый ремень в данной местности стоит всего десять рублей. Приехали на петрозаводский ж/д вокзал, распаковали вещи по рюкзакам, перенесли всё в зал ожидания, а машины отогнали на стоянку. Пока девушки ходили за продуктами в дорогу, видели в пяти минутах от вокзала байкеров. Я естественно тут же отправился туда. На университетском бульваре стояло пяток или чуть больше аппаратов, из них один япономать, один ИЖак, Урал и два чопа из Днепров.
  Один из них, как это водится у Днiпро, не заводился, несмотря на огромное пятнадцати дюймовое автомобильное колесо, благодаря которому чоп выглядел наклоненным вперёд. Познакомился с братвой, пообещал попить с ними пива на обратной дороге, а сейчас из-за недостатка времени попросил кого-нибудь отвезти меня на вокзал за фото-видео-ружьём. Владельцы совкоциклов выдали обалденную фразу: «Надо поймать какого-нибудь японца, они у нас шустрые…» Японец был пойман, виде какого-то огромного синего спортбайка. Второй раз в жизни я надел шлем, первый был в возрасте шести лет, до того, как я его сбросил с третьего этажа школы, ради эксперимента. Братва крикнула: «Держись!» — я вцепился в какие-то специальные ручки и мы понеслись в сторону вокзала. Особенно меня приколол процесс движения спортбайка по дороге с круговым движением. Камера, как всегда, оказалась с разряженными аккумуляторами, но в фотоаппарат была вставлена новая плёнка, я опять надел гермошапку, сел на японца и был доставлен на тусовку местной братвы, где сделал несколько фото. Ждал когда поедет колонна, но не дождался и побёг на вокзал, где народ уже поднёс без меня все шмотки к паровозу. Заняли с шутками-прибаутками полвагона, народ притащился от нашего каяка, поужинали в темноте и легли спать. Паровоз прибыл в Муезерку около 12.00, на перроне уже стоял прапорщик ФПС, который спросил документы и отрекомендовал машину с прицепом для доставки к реке. Дядя взял с нас сумасшедшие бабки — за две ходки по десять рублей с носа. Довёз почти до берега, ещё завёз адмирала в милицию и заехал домой, чтобы поставить наш аккумулятор на зарядку. Заплатив за всю заброску 150 рублей, мы оказались на живописном берегу озера. Попытка половить рыбы не увенчалась успехом, достали тёти Шурины носки, изрядно поношенные, и выяснили, что консервная банка ловится на червя. Мы с Володей пошли в Муезерку в поисках магазина, на предмет его осмотра. Поразили дорожные знаки в посёлке, явно нарисованные набором трафаретов местными ментами. Майн-стрит в Муезерке идёт зигзагами через весь посёлок, автопарк почему-то состоит на 80% из Датсунов шестидесятых годов, хотя на одном из дворов стояли две такие же древние Шкоды. Видно, все эти машины были изъяты на границе у финнов за контрабанду спиртного, а потом проданы местным жителям. Магазинов в посёлке оказалось несколько десятков, арбузы дешевле чем в Тамани: если там они стоили 7 рублей, то здесь они аж трёх видов — по 3, 4 и 7 рублей. Виноград, яблоки и огурцы тоже чуть дешевле чем в Рязани, все продукты тоже. Дешевле даже водка, 1.7-литровая бутылка стоит на 10 рублей дешевле, чем в Рязани. Пришли к выводу, что трансцендентальный пробег пшена Рязань-Муезерка был проведён последний раз, т.к. в магазинах любого населённого пункта есть много чего, кроме морской капусты, в отличие от 91-го года, причём как правило, в полтора раза дешевле, чем в Рязани. Купив водки и пива у рыжекудрой продавщицы мы заметили, что даже хохловское пиво Оболонь Премiум стоит здесь на четыре рубля дешевле чем в Тамани. Вернулись в лагерь, удивили всех пивом и водкой. Вечером выпили и почти связали каты, решили довязать на следующий день. |
  |
|
День пути первый.
День пути второй. Позавтракали, собрались и погрёбли через озеро в ту сторону, где должна была быть река. На левом берегу остался памятник, не то какому-то воднику, не то солдату, судя по форме и размеру, красного цвета со звездой на вершине столба. По необъяснимой причине наш кат-четвёрка рванул вперёд с сумасшедшей скоростью, видимо начал работать изюм, который весь оказался на дне котла и достался мне. Но когда мы догрёбали до реки, изюм кончился. Плыли, закидывая спиннинги с воды. Сплошная грёбля, изредка встречаются перекаты. Остановились на перекус на левом берегу, у впадающего в воду ручейка. Пока готовили чай и разбирали перекус пытались ловить рыбу, которая плескалась у нашего носа. Но из-за топота стада бешеных бегемотиков, пасущихся на берегу реки, это не очень-то получалось. Перед отплытием Слава всё же поймал тётю Шуру стандартного размера. Сковородку, на которой жарили перекусную колбасу, Фэйри за 37 рублей не взяла, но ведь и тётя Ася не каждую простынь разорвёт. После этого опять грёбля, встали на стоянку на левом берегу, на большой поляне, к которой со всех сторон подходили дороги, по одной из которых приехала белая восьмёрка, но несолоно хлебавши убралась восвояси. Я пошёл за дровами, весь сушняк представлял собой противопожарные замшелые обломки сосёнок и потом я ещё нашёл здоровую сваленную сосну, дорубил её и вышло две замечательные седушки, т.к. сосна оказалось сырой. На ужин уха. Побурханили, рассказали детям на ночь сказку, налили Наталье ещё и всё таки заставили её поиграть на гитаре. Долго настраивали, потом выяснилось, что Наталья не помнит как играть, а мы не помним как петь, но всё таки нашли несколько песен, один куплет которой знал по крайней мере один из нас. Вышла луна, подозрительно похожая на месяц, появился страшный карельский туман и часа в два ночи мы отправились спать, завтра предстояла сплошная грёбля. День пути третий. Бурханинье с участием карельского деда дало о себе знать, солнце жарило не хуже чем на юге. Народ опять озаботился рыбной ловлей и даже преуспел в этом, несмотря на стадо бегемотиков, носящихся по берегу, двенадцать рыбок на жарку было поймано. Когда оба спиннинга застряли на противоположном берегу, стало ясно, что пора отчаливать. На одной дорог ведущей от поляны к болоту стоял огромный лесной муравейник с нехилыми рыжими лесными мурашами. Отчалили, почти через каждый километр встречаются перекаты, но в целом ужасная грёбля по зеркалу ровной воды, несколько раз принимался дождь. После очередного дождичка мы упёрлись в мост, по большой воде явный провод, слезли, сняли детей и прочие выступающие предметы, провели сначала двойку, потом, утрамбовывая её ногами и сломав дяди димину кружку, четвёрку. Самое забавное, что посередине моста, при течении и на перекате Володя стоял и держал кат. Такова страшная карельская шивера. Перекусили без чая салом, сыром и не называемым в походе продуктом, белый хлеб перешёл в категорию условно съедобного продукта. День пути четвёртый. Встали, навернули ужасно сладкой каши из бананов и орехов с геркулесом, мюсли то бишь. Димка поймал первую в жизни рыбу, да ещё какую — царскую сельдь, по вкусу и внешнему виду напоминающую крупную кильку. В момент загрузки появилась «Таймень-2», спросили у них «не богаты ли червями», те ответили, что рыбаки идут у них сзади на кате. Появился кат, народ поинтересовался, мол, мы отходим с завтрака или с обеда, т.к. время было 14.00. На вопрос по поводу наживки, выяснилось, что местные туристы наживкой не заморачиваются, а ловят рыбу на клетчатые удочки, но с тётей Шурой им везло не больше чем нам. Пошли дальше, легко обогнали эту группу и через заливные луга вышли к Чирке, в дельте Муезерки естественно оказалась отличная стоянка, даже с навесом и какой-то сараюшкой. Чирка облегчения не принесла, отнюдь. Сплошная грёбля, начали встречаться протоки. Встали на перекус на маленьком не заболоченном пятачке, Володя при этом ушёл метров на двести дальше, где нашёл отличную стоянку с очагом, стульями и столом. Дождь всё время моросил, но очень слабо, одевать куртки не стали. В одном месте из леса вышла некогда дорога, ныне представляющая из себя деревянные столбы и кое-где валяющиеся брёвна. Вышли к озерцу, проплыв по правому берегу мимо нескольких классных стоянок через протоку, которую почему-то в отчёте, по которому мы идём, назвали живописной, вышли не то к озерцу, не то просто к заводи, со стоящими камнями для бани, биваком и лавкой. Затащили каты на берег и решили здесь на следующий день сделать днёвку. С грибами облом, но полно сушняка и не меряно ягод: голубика, брусника и черника. Ягод так много, что даже я заметил. Заметил я и грибы, спросил у народа, как они называются, народ помялся и ответил, что называются они «мы это не едим». Над нами повисло облако и лишь на горизонте садилось за лес солнышко. Побурханили, на этот раз более тщательно, нежели накануне. Поели знатной ухи из приличного размера тёти Шуры и нескольких окуней, которых поймали на ходу с катов. Володя привязал каяк к четвёрке, а сам сел на него со спиннингом. Наталья опять не играла на гитаре, хотя та постоянно падала с намёками. День пятый — днёвка. Ветер для бани слишком сильный, солнца нет, но и дождя тоже. Дети построили в пятидесяти метрах от лагеря государственную границу, очень смахивающую на казацкую засеку. На горизонте показались три байды, одна «Таймень», две смутного происхождения, на адмиральской байде выкинули «Весёлого Роджера». Мы в ответ просигналили Володиным балахоном подобного содержания и двумя добрыми сказочниками в камуфляжах и чёрных масках. Народ занялся кто чем… Дядя Дима искупался в реке, говорит, что вода кипяток — градусов 18°С. На обед у нас запланирован суп харчо острый с грибами, кисель с брусникой-черникой и блины. Слава поймал щуку, того же размера, что и вчера. Наталья с Лилей до обеда рисовали местные пейзажи, хотя Наталья вроде как должна была рисовать бобра, которого, как выяснилось, никто живым не видел. Обед опять получился убойным. После него я поспал, а когда проснулся баня была уже почти готова, вот только тур был слишком большим, да и тент тоже. Пар был лёгким, вода тёплая, банька — так себе, но всё равно приятно. Тем паче, что дамы были в ужасе от пара, а дети визжали от удовольствия, одна Даша была возмущена тем, что её сначала отлупили «грязным веником», а потом засунули в холодную воду. После бани решили нажарить рыбки, т.к. утром к нам подплыла вчерашняя «Таймень», дети выстроились перед ней с несчастным видом, ребята в байде посмотрели на них и дали им по конфете. Потом подошёл кат, увидел наш кат на берегу и дал детям пакет рыбы, мол сами они её уже есть не могут. Рыбку пожарили, щуку тоже, разделив её на семь частей. Во время поедания рыбы Володе в десну вонзилась кость. Пришлось Доктору Бяке, вооружившись пальцами, фонарём, зажимом и пассатижами лезть ему в пасть в целях извлечения этой самой кости. Выдралась она с куском десны, которая на момент извлечения уже начала воспаляться. После бурханства был факультативный тост «за правильных туристов», которые нам привезли рыбу и конфеты. А после операции — «за современную медицину». После третьей рюмки появились отблески северного сияния, к сожалению в этой полосе они чёрно-белые. У Умки и то были круче. Сидели долго. Наталья на гитаре не играла. |
  |
|
День пути шестой.
|
  |
|
День пути седьмой. Ветер стих, но не так чтобы очень, выглянуло солнце, но из-за ветра холодно. Меня разбудили с трудом и поэтому весь изюм опять достался мне. Сегодня должны пойти именные пороги. «Кривой», затем четырёхметровый водопад «Тахко». Ветер после завтрака вроде как начал стихать. Заклеили Алисин спас. жилет, какой дурак придумал лётные спас. жилеты? Когда привязали вещи, нас догнал катамаран с жёлтыми касочками. Повернули за угол и попали в аэродинамическую трубу в виде двухкилометрового прямого участка реки со встречным ветром. Эти два километра мы плыли два часа. Потом ж/д мост, весь белый, со свежей краской. После моста и порога Лоохи на повороте реки устроили перекус в гадюшнике, вроде даже кто-то ползал в кустах, к счастью к нам не выполз. Напротив ворошили сено карелы. Перекусив, погребли дальше. Издалека стал слышен Хауда, подошли осмотрели. Слив, потом по основной струе в бочку. Каяк четвёрка. Четвёрку перед бочкой подбросило непонятно на чём, потом двойка. В бочку не попали, ещё раз двойка (провели её по правому берегу назад) — второй раз успешно. На пороге стали на стоянку два ката-четвёрки «Тритон». Школьники из Москвы во главе с Константином Анисимовым из Белгорода, который заставил их выкинуть мигареты на старте, т.к. «все решили бросать курить», дали ему пачку сигарет, пусть бросают, а то они уже стали у завхоза воровать на курево чай. Константин пообещал выдавать им поштучно за особые заслуги. Отказались от предложенного чая и погрёбли дальше. До Кривого на левом берегу висела табличка: «База отдыха такая-то. Стоянка платная, 1 км =>» День восьмой. Днёвка. Дядя Дима и Жанна проснулись где-то в 12.00 оттого, что дети стали от голода стучать ложками по тарелкам. Меня распинали в 14.00. На завтрак «Мюсли классические», не успел доесть — к порогу подошли липчане, две «Таймени» в обнос. Пока они обносили, к порогу подошли вчерашние пионеры на «Тритонах», с улюлюканьем и криками: «Ой, мама!» — слились слева, и пошли дальше. Володя с каяком на плече пошёл в сторону порога. Слава одел гидру и за ним. Народ сидел на берегу и смотрел на стихию воды, Володя прошёл порог на каяке, народ подумал: «Вот ведь отчаянные перцы эти каякеры!» — и продолжал сидеть. Володя пошёл в порог самосплавом, народ напрягся и начал бегать по берегу, типа спасать надо чела, но, увидев, что чел тонуть не собирается, а осознанно выгребает на водопадный слив, призадумался… Секунду спустя народ начинает раздеваться, резиновая лодка липчан пошла в порог. В бочке смыло заднего гребца, он сразу забрался обратно, но упустил весло. Лодка траверснула и весло поймано. Гребцам понравилось, и они понесли лодку наверх, пойдут ышшо раз. Между стартами, один из гребцов по-кобелиному задирал ноги вверх и из его охотничьих ботфорт выливалась вода. Володя вылез на берег и подошёл поздороваться с липчанами, те с сарказмом спросили: «не холодно?» Володя: «Да нет, у меня вот защита…» — те, злорадствуя: «Дык ведь холодно, наверное, в одном капрончике-то?» Тут Володя приподнимает жестом фокусника штанину, говорит скромно: «Да у меня тут вот…» — и показывает на трёхмиллиметровый неопрен, лица у липчан вытягиваются… День пути девятый. Подъём в девять, кашка-малашка. Каты и каяк затащили вверх по течению. Двойка пошла по центру, окатило только ноги. День пути десятый. Овсяная каша с плавающим на дне урюком на завтрак. Пришёл енот и сожрал рыбьи кишки, валяющиеся на берегу. Поймали жука-короеда с офигенными усищами, оказывается он пищит как резиновая игрушка. Его в руки берёшь, а он: «Пи-пи». Очередная грёбля. Я поменялся с Натальей местами, что получилось — пока не понятно, но по-моему ничего хорошего, т.к. на два её гребка приходится один дяди Димы, у меня тоже самое с Жанной. После очередной трубы встали на перекус, решили сделать горячий, т.к. иначе из очередной трубы можно и не выгрести. Светит солнце, нас обходят байдарки и резиновые лодки. Гребцы на байдах говорят: «Блин, одни пороги! Только на озеро выйдешь, и, блин, опять порог!» А мы угрюмо машем вёслами и чертыхаемся: «Блин, грёбаные озёра!» Обильно перекусили, охота вздремнуть часов шестьсот. Грёбля, грёбля и ещё раз грёбля! Потом пороги, идём с просмотром. Порадовал порожек «Никутный» с бочкой и валами на второй ступени, за порогом баня из сруба, в ней парятся геройские байдарочники, у которых засада с порогами. Далее ещё полдюжины порожков, проходим их, после последнего порога начинается озерцо. В центре него торчит скала. К сожалению, всё это без видео и фотосъёмки, т.к. уже почти темно. В 21.20 встали на стоянку около избы, рядом болото с черникой и змеями. Шуру и окушка решили пожарить детям, но съели сами. Побурханили, факультативный тост: «За то, чтобы оказаться в нужном месте, в нужное время». Всю ночь какая-то безмозглая чайка сидела на камнях и орала. Настоящее северное сияние, цветное! Но Наталья на гитаре не играла. День пути одиннадцатый. Завтрак, дети периодически мокнут в попытках поймать мисками мальков, их лупят, они орут и снова лезут в воду. Ветерок достаточно свеж, на восьмикилометровом озере наверное опять будет в харю. Сегодня должны дойти. Прошли серию порожков, начались острова, меж которых просочились к очередному каскаду порогов. Меж островов очень узко, «Витязь» проходит с трудом, к тому же очень мелко. Умудрились на основной струе собрать все чемоданы. На одном из островов стояло две группы по два катамарана на днёвках. Первая — уже знакомые нам красные лапки без сигарет. Вторая — совсем уж октябрята с одним мужиком, знают Молодцова из Рязани. Перед нами на резиновой лодочке плывёт мужик, — очень похож на фоторобот чеченских террористов, это их рыболов-спортсмен. На порожке между двумя островами он киляется, роняет спиннинг, Володя помогает ему, не вылезая из каяка. Идём по реке, вдруг отделяется кусок берега и идёт быстрее нас, оказалось — это моторка везёт стог сена в Боровой. Рулила, ни фига, не видит и изредка консультируется с мужиком, сидящим посредине стога. Навстречу, вверх по порогу, прошла, даже не вынимая движка из воды, моторка с мужиком и собакой. Мужик поздоровался и сбавил ход, наверное, подумал, что каяк перевернёт волной, потом прибавил газу и с грохотом пошёл по камням. Прошли последний порог, впереди девятикилометровое озеро и всё. Перекус. Нас обходят три «Тритона». Огурец на одном из них, девушка, судя по голосу, постоянно говорит: «Кто там?», а её бьёт капитан веслом по заду. Тронулись и хорошо пошли — семь километров пролетели за два часа, обогнав и взяв на абордаж «Тритон» с красными лапками, дабы дать им пачку сигарет. На сигаретной тяге, правда, они нас быстро обогнали и даже надули спустившие было баллоны, причём на ходу, но было поздно, мы уже приплыли в Боровой. На берегу стояла вся банда «Тритона» — четыре штуки и носились два мопеда. Мы с шутками-прибаутками высадились на берег, попросили нас сфотографировать и начали разбирать каты. |
  |
|
Боровой — Ледозеро. Всю ночь со стороны станции доносились жуткие звуки, работают лесопогрузчики. Слава сходил на вокзал за билетами. На вокзале висят три новеньких объявления: Ледозеро — Петрозаводск — Рязань. В Боровом поезд стоял пять минут. На всех остальных станциях почему-то по полчаса. Наели сухарей с паштетом и сыром, налили котелок чайку в одном вагоне, потом пять кружек в другом. Наш двенадцатый вагон почему-то между восьмым и седьмым. За час до прибытия заиграло радио, машинист, видно, наш чувак — играет «Воскресенье» и попутно отвратительно свистит. Приехали в Петрозаводск, встали с вещами под той же лестницей, что и по дороге на маршрут. Байкеров на Университетском бульваре нет, ышшо не время. Зато на центральной улице висит баннер «Мумия возвращается». Вещи быстро покидали в машины, за которыми уже сходили Володя с дядей Димой. Наталья пошла за колбасой и не вернулась, Жанна с Дашей похоже свалили на набережную, как их теперь всех искать — не понятно. Дядя Дима рыщет на машине по городу, мы сидим на вокзале, их нигде нет. Наконец-то появились, сели по машинам и поехали на набережную. У речного вокзала стояло около четырёх гужевых повозок и полдюжины маленьких мото для детей. На пирсе стояло несколько теплоходов и заходил на курс «Метеор». Рядом, на, когда-то бывшем сухогрузом, судне кабак «Таверна» в виде надпалубных надстроек с рекламой судостроительного завода.
Следом за ним какое-то умопомрачительное скопление труб и железяк, потом железная плоская двухсторонняя баба, лежащая среди возвышающихся к небу бетонных столбов, остальные скульптуры вообще описанию не подлежат, т.к. представляют собой хитрые стереометрические формы. Посмотрев на какие-то пушки времён Петра Великого, начали прощаться и расставаться со Славой, Лилей и их детьми, они завтра утром собрались в Кижи. |
