| На Зеленчук и обратно мы должны были ехать вместе, а там уже кто в горы, а кто на воду, так что меня попросили вести на время расставания дневник. Пешеходная группа тоже должна была вести соответствующий дневник, но в связи с огромным количеством свободного времени забила на это*.
*глава про абсерваторию была добавлена позже по многочисленным просьбам участников. Текст изобилует терминами водников, жаргона, появившегося во время похода, и прочими непонятными приколами. Не рекомендуется читать детям, беременным женщинам, а также лицам с неустойчивой психикой! |
||
 |
||
|
Как только группа горников ушла, в лагере наступил покой и тишина. Никто не уходил в лес, все были на месте и все были заняты делом. Петрович пошёл по следам наших путешественников и нагнал их, когда те перекладывали рюкзаки. В одном из рюкзаков, благодаря резкому ухудшению его баллистических и аэродинамических качеств, Петровичем была обнаружена видеокамера и шахматная доска из дерева, наполненная этими самыми шахматами. При слове «камера» группа пешеходников захлопала в ладоши и начала скандировать это самое слово, но была жестоко обломана отсутствием в камере видеокассеты. К ужину к нашей стоянке подъехала группа москвичей — на двух катах и одном каяке. Москвичи оказались москвичами, но им очень понравилось самохваловское весло и упавшее дерево, лежащее почти на противоположном берегу. Весло они пообещали злодейски похитить, а на этой коряге посадить на следующий день свой кат-четвёрку. Каты были связаны, ужин съеден, покататься наша группа не успела. Петрович сложил из трёх огромных поленьев пионерский костёр, вокруг которого мы весь вечер травили байки, в том числе про Ачинск, рыбу, танки, краповые береты и прочие вещи. Да! Чуть выше по течению стоял мужик и судя по его озабоченному виду — ловил форель, вроде бы даже кого-то поймал. На следующий день была запланирована сауна, а ещё до ужина был устроен обалденный сюрприз. Просидев и простояв полчаса с закрытыми глазами и протянутыми руками — мы отведали по клубничке (свежей) и такому БАльшому хычину!
|
||
 |
||
|
На удивление быстро встали, позавтракали, закончили подготовку катов. По разу прокатились, оттащив каты выше по течению на два поворота дороги, туда, где в прошлом году перевернулся Володя. К тому моменту ниже по течению уже была группа каякеров, москвичи прошли мимо нас, а выше по течению уже стоял десяток групп: как водников, так и просто водки попить. Приходила знакомиться владимирская группа, это такая эстетическо-водная команда, короче, все как Арсен, но водники. Построились, но вышел казус — к нам подкатила «шестёрка», с не очень тонированными стёклами и очень пьяными пассажирами, поздравили нас с праздником, объявили о том, что мы находимся на территории государственного заповедника, а их вытащили из-за стола и послали стричь купоны, типа костры жечь нельзя. Но, учитывая состав нашей группы, купоны не стриглись. Адмирал был суров, но справедлив. Пообещав спустить колёса, записав номер автомобиля и их фамилии, посоветовав засунуть в какое-нибудь не столь отдалённое отверстие значок егеря, наглых личностей отпустили. На прощание пообещали закатать их в бетон. Пустили именные кораблики. Все, в общем-то, скрылись за горизонтом без проблем, причём у володиного не было ни одного оверкиля, мой (то есть бякин) пришёл первым, а кораблик Сашки Фролова вышел из местной канализации на оперативный простор основной струи. Ему же была вручена именная бандана и торжественно поручено хранение знамени флотилии. Шли методом взаимной страховки. Несколько раз попробовали «телемарку». Каяк шёл как вкопанный. Встали за Арзыским мостом и, не дожидаясь ужина, отправились в сауну. Сауна — штука хорошая, даже не смотря на раскалённые гвозди, торчащие из лавок. Петрович решил обновить воду в бассейне и сделал это самым остроумным способом — налив всклянь воды в бассейн, сиганул в него, после чего из бассейна, по закону Архимеда выплеснулся вес адмирала, затопив весь подвал в сауне. Причём до Петровича в бассейн сигало около десяти человек и ничего страшного не происходило. Сонные добрели до лагеря и, отужинав, распивали коктейль из спирта с бальзамом до двух ночи, постепенно отпочковываясь в сторону палаток.
|
||
 |
||
|
Встали, позавтракали, приготовили перекус, и пошли в Архыз. Далее творилось что-то неописуемое. Народ, мечась по центральной площади, скупал свитера, жилетки, варежки и т.д. и т.п. В ход пошли даже пинетки и чепчики для новорожденных. Потом начали скупать пряжу. Апофеозом всего этого была покупка мной шкуры барана. Цены потрясали ещё больше, чем количество купленной шерстяной продукции Петровичем, которого оттаскивали от очередного свитера уже вдевятером. Также в Архызе видели вчерашнего егеря, такого же пьяного, в той же шляпе, но уже без значка, видимо засунутого заранее в вышеописанное отверстие. На обратном пути в лагерь фотографировались на скальном выступе недалеко от моста и видели владимирскую группу. Отобедав, получив краткий инструктаж, двинули дальше. Пришли три щенка и улеглись спать на спасжилет, не став есть колбасу. Космонавтов и Галактику шли методом взаимной страховки. Вылезли на берег посмотреть Порожек, но оказалось, что осматривать там нечего, струя чистая, бочки почти нет. На первом взрывном ввалил дождь и резко похолодало. Во время фотографирования у водопадика лица были несколько вытянутыми, потому что водопад падал за шиворот заднему ряду фотографирующихся. На самом пороге тоже ничего интересного не было, один вал и правый поворот. Второй взрывной был уже более интересен. Два полуобливника делят русло на три части. Кат может пройти только по правой струе, осложнённой двумя зубами, скрытыми водой и практически с неё не видимыми. Далее необходимо уйти от нескольких огромных бульников. Средняя струя слишком узка даже для каяка, со стоящей бочкой. Левая вполне интересна для каяка — косой слив с длинной бочкой. Наш кат пошёл первым, на отрицательной скорости подошёл к зубьям, свалился между ними. Митя превосходно отработал зацеп, кат развернуло вокруг весла и Дима довёл задним зацепом корму. Мы вылетели на основную струю, обошли без труда второй камень, вал, всё — порог пройден. Вторым шёл адмиральский кат. Петрович не заметил зубьев, и правый зуб пришлось пустить между баллонов, в результате кат оказался слишком близко к правому берегу, от первого камня они ушли без проблем, а на второй вылетели правым баллоном. Третьим шёл пашин кат, нормально прошли между зубьев, ушли от первого камня и носом ввалились на второй камень, представляющий собой громадный раздвоённый полуобливник, с торчащим между ними на метр сучком, скатились с камня, чалка. Последним шёл каяк — между зубов, потом всё время по правой канализации, причём в прошлом году об первый камень он ударился правым боком, а в этом левым. На завтра решили повторить. Поужинали, появилась луна, которую, впрочем, скоро затянули тучи, начали давать названия и девизы судам, попутно собирая впечатления участников. Первым был кат, получивший на Втором Взрывном пять баллов, то есть наш, конечно. Катамаран получил название «Чироккий«, а девиз следующий: Жёлтый кат плывёт по реке, На вопрос «что такое Приключение?» Митя ответил, что «словами этого не описать, надо почувствовать», имея ввиду, наверное, свой зацеп. Наталья же просто сказала, что «было страшно». Вторым был адмиральский кат «Непокобелимый» с девизом «Благодаря чему, несмотря ни на что«. Сашка Фролов заметил, что он потерял водную девственность. Было больно, а потом приятно, но всё было по обоюдному согласию. Третьим был кат «Скользящий» с девизом: Мы всё пропьём, но кат не опозорим! И альтернативный вариант: Скользим всегда, скользим везде, Ощущения экипажа сошлись на том, что порогов кроме Второго Взрывного не было. И затем четвёртый экипаж — каяка, в котором матросы всегда гребут синхронно. Название пишется примерно так (простите за мой японский) |
||
 |
||
|
«Чироккий», как самый матёрый, пошёл первым — собрали все камни на реке, из-за того, что вошли на положительной скорости между зубьев. Пошли второй раз, вошли на отрицательной скорости, ушли от первого бульника, вылетели на второй. За нами пошёл «Скользящий» — между зубьев нормально, ушли от первого камня, от второго, и в бочку ввалились полукормой-полулагом. Затем каяк пошёл в унитаз у левого берега, слился, и прошёл через все левые бочки без проблем. Долго присматриваясь до этого, пошёл «Непокобелимый» и без проблем прошёл маршрут. Затем опять «Скользящий» — прошёл нормально. Опять «Чироккий» — на этот раз лучше всех. И, как только «Чироккий» пристал к берегу, его доблестная команда бегом, с катом на плечах, бросилась к порогу, но Петрович был неумолим. И, после повторного прохождения «Синтоки», кат пришлось спускать на воду в середине порога, и то пока Петрович отвернулся. Итак «Чироккий» прошёл Второй Взрывной четыре с половиной раза. Тем временем корова слизала нашу колбасу. Разгонную шиверу и ворота прошли методом взаимной страховки без всяких проблем. Пушка уже была более интересна, но тоже ничего особенного — пара валов и штуки три выходных бочки с лежащим посреди русла бревном над водой, от которого все отрулили в нескольких сантиметрах. Пашин кат несколько раскрутило, но прошли нормально, хотя Паша не успел снять образцово-показательное прохождение «Чироккого». Затем каяк, тоже отлично. Вышли на берег, спросить — не снимали ли нас на видео москвичи, зашивавшие на ступеньках кат-двойку, те ответили, что нет, не снимали и протянули Володе пачку Мальбро, сказав, что «это было кино». Затем «Непокобелимый». Пушка пройдена всеми судами нормально. После Пушки, перед разрушенным мостом на обсерваторию красивый левый прижим с валами. Четвёртый Взрывной интереса и сложности не представлял, а вот Пятый Взрывной оказался самым интересным и большим порогом на реке. Водопадный слив, затем с левой стороны полуобливники, справа зубья, по основному руслу сплошные троллейбусы. Но порог всеми судами пройден нормально, каяк совершил оверкиль в бочке.
|
||
 |
||
|
Завтрак, решили пройти маршрут заново методом взаимной самостраховки, попутно покатав пешую группу, привязав их вместо рюкзаков огурцами. Интересность и сложность порогов в порядке убывания: Пятый Взрывной, Второй Взрывной, Пушка. Пушка — просто очень длинная, Второй Взрывной — очень техничен, а вот Пятый — уже настоящий порог. Хотя впечатление лично у меня одно — три дня плыли — ни одной задницы. Приблизительно в одиннадцать часов народ решил переплавляться на другой берег, там большая поляна. Перетаскивание вещей и наведение переправы отняло много нервов и времени. Место для стоянки оказалось гораздо лучше, чем предыдущее. Над костром проходит линия электропередачи, везде кучи навоза и не только туристского, вокруг костра нельзя сесть по причине стоящего у кострища камня. Через час после нашей высадки на другой берег появились наши пешеходы. После краткого совещания было решено всё же перевезти их на наш берег. Естественно, всё это проходило с шутками-прибаутками без шлемов и спасжилетов, т.к. пешеходная группа ещё не видела Пятого Взрывного, в котором они оказались бы через полторы минуты после падения в воду. |
||
 |
||
|
С утра решили пойти к земану на обсерваторию. Обсерватория, как сказал Петрович, тут рядом, 800 метров выше по нашему склону. Ну мы и пошли… прошли километров пять вдоль реки, тропы не видели, посидели на поляне и пошли вверх по склону, вскоре образовались две дороги, одна шла явно не в ту сторону, а вторая естественно кончилась в буреломе на склоне. Нашли ручей, и пошли по нему в гору, вскоре идти стало невозможно, перебрались через ручей на другой склон и опять пошли вверх. Когда заблудились, решили свериться с картой, карта сказала нам, что мы идём в противоположном направлении от обсерватории. Пошли по азимуту, траверснули ещё два склона, штурмовали высоту и вышли на дорогу! Андрюха пошёл на разведку, а остальные тем временем лазали со страховкой по скальному выступу, Володя всё это действо снимал на камеру и периодически выкрикивал: «Бросай верёвку! Бросай!». Пришёл Андрюха с новостями — дорога кончилась, в том смысле, что на ней стоит трактор, гусеничный, причём заросший с четырёх сторон молодыми сосёнками, невдалеке пасётся ориентир — одинокий конёк, а дорога раздваивается. Посовещавшись и посмотрев на карту, все единодушно решили идти по правой. Дорога вывела нас к прекрасному виду на обсерваторию и кончилась в болоте. Болото тоже закончилось и началось хитросплетение ручьёв, я промахнулся мимо головной группы и очутился на вершине хребта, подождал народ. Мимо меня в трёх метрах в долину начали проноситься маленькие облачка, собираясь в грозовую тучу, закрывшую небосклон от края до края. Наших в долине не было видно и я пошёл дальше и вверх, пытаясь вспомнить, чем же кончается этот склон, тут тучки чуть разорвало и я заметил выступающую из-за облаков обсерваторию, конечно же уже позади меня и на противоположном склоне. Посидел, весело покурил и нервно посмеялся… Пройдя ещё чуть вперёд перешёл через ручей. К тому времени я уже начал перемещаться перпендикулярно склону и легко взобрался на трёхсотметровый вертикальный склон, затратив на это около пяти минут. Тут меня хватилась, оставшаяся далеко позади, основная группа. Стали слышаться крики «Ау!», «Иван!» и т.п. Начали петь песню восходящего солнца, но как оказалось зря. Если голос идёт снизу и слева, то кричат с противоположного склона и справа на одном уровне с тобой, причём чем дальше кричащий, тем ближе голос. Всё это время Арсен бегал по синусоиде вдоль основного направления движения, отклоняясь в стороны по пятьдесят метров, всё это с рюкзаком. При попытке отобрать у него рюкзак он обижался и убегал ещё дальше, за что был прозван Горняком, это аббревиатура, обозначающая «Горный Маньяк». Народ наконец-то меня увидел и, радостно помахав ручками, послал меня в обсерваторию. Перелезая через забор, я наконец-то увидел её вблизи. Впечатление одно — семь дней пути — три по воде, три дня простоя на Пятом Взрывном семь часов пешком по горам (двадцать пять километров) и я наконец-то нашёл огромную блестящую мокрую задницу! Я подошёл к главному входу, дверь была заперта, довольно таки холодно, я уже около двух-трёх часов находился под градом, дождём и наконец-то ливнем. Покурил с охранником, тут подошла наша группа. Все счастливые и весёлые, Наталья пытается упасть в обморок от холода, начали договариваться с таможней насчёт выброски на машинах. Позвали зам. директора обсерватории, тот начал упираться, ссылаясь на то, что в его расписании не стояло спасательных работ, но пообещал докинуть до архызской трассы девушек, а нам показал тропу до посёлка, находящегося в низине. Попутно оказалось, что до этого посёлка по дороге шестнадцать километров, а напрямик, по тропе вдоль линии электропередачи один километр, там сказал начальник, тропа натоптанная, там зимой и летом ходят. Как только начальник пошёл куда-то внутрь обсерватории спрашивать, кого надо добросить до посёлка, уборщица, с кавказским гостеприимством кричавшая до этого, что она только что вымыла полы, спросила: «Валерий Батькович! А дверь закрывать или пусть погреются?» Опешил даже Валерий… На УАЗике он довёз нас до шлагбаума, где начиналась тропа, а сам поехал обратно в обсерваторию за девчонками. Тропа оказалась селевым потоком, идущим вокруг столбов линии электропередачи. Валера (зам. Директора) обещал нам, что с тропы будет постоянно видно посёлок. Спускались мы почти бегом, посёлок увидели, только через два километра от того места, где тропа упиралась в асфальт. Посёлок достаточно забавный — несколько девятиэтажек. На одном из балконов сушится Дед Мороз с бородой. Около моста через Большой Зеленчук большой парк с большими воротами, на которых было написано большими буквами «ВХОД ПЛАТНЫЙ». Туда, не заплатив ни цента, вломился взвод пограничников. Увидели ещё один шлагбаум, рядом будка с ментами, смотрящими цветной телевизор, причём так упоённо, что за это время можно было бы вынести из консерватории все консервы. В поселке, кстати, по телевизору можно смотреть то, что видно из телескопов. Вышли на мост. Стали ждать Валеру на УАЗике. Попутно уничтожили шоколад и уже хотели кидать оглупин с моста и потом вылавливать, как появился наш УАЗик. Оказалось, что девчонок уже довезли до моста. Нас он тоже согласился добросить, сказал, что дежурку не удалось возбудить. Нормальный мужик оказался, добросил до места и долго впаривал, что бензин у них стоит семь рублей, а вовсе не семь-сорок. Всучили ему стольник и начали переплавляться. Меня заливало с головой, Наталью уже переносили с места на место. Олег два раза нырнул с ката, весло ушло в порог. Наталью переодели, растёрли спиртом и уложили спать. Тут выяснилось, что Петрович пошёл искать нас в горы. Пожелав ему спокойной ночи, выяснив, что нет дров и обед не готов, начали пить. И, не долго посидев и переварив впечатления, полезли спать. Я просидел с Петровичем до трёх, т.к. он уже вернулся, причём за час сходил в обсерваторию и обратно. Петрович долго и упорно предлагал в связи с полнолунием и грядущим Днём Радио уйти на кате в порог, причем, обещая, что один из спящих в костре матросов быстро протрезвеет. Но всё ограничилось выпивкой, а затем здоровым пьяным сном. |
А читается как «Акай синтоки ва аой бакугекикио ко гекисуру«. Это такая аллегория, в переводе на русский язык звучит как «Красный истребитель атакует зелёный бомбардировщик«, но можно и кратко — «Синтоки«, то есть «Истребитель«. Девиз же на английском языке «In God we trust, all other control«, то есть «В бога мы верим, всё остальное контролируем«. У меня же было одно ощущение: «три с половиной часа плыли — ни одной задницы». Выпили килевые, Володя один раз совершил оверкиль, попели песняков и побрели спать, на следующий день запланировали потренироваться на Втором Взрывном, но уже не гружёнными, потом идём до упора.